Мне иногда просто кажется, что я не стараюсь жить. Но почему так происходит, ответить себе не могу. В какой момент мне стало не так важно? В какой момент я забил болт на себя, на свои чувства и на все вокруг, кроме слабой надежды хорошенько испугаться невозвратности?

Иногда мне кажется, что хуже меня человека просто не существует. Не потому что я настолько плох, а потому что выдаю себя за образец морали. Даже не выдаю, меня просто таким считают, послушав, что я говорю.
Все эти полумотивы, полужелания, мысли-тени, что я ловлю внутри себя.
Веди себя так, будто ты полон достоинства, главное верить. Но если ты снова и снова, снова и снова думаешь "плохие" мысли, недоговариваешь правду и теряешь нить своего же повествования, разве это не характеризует тебя?

Два человека, усмехаясь, говорят, что постоянно врут. Один имеет в виду спектр от "на пять минут позже" до "я в порядке". Второй - от "я сочувствую тебе" и "я тебя люблю" до "я с друзьями".

Я хочу быть простым как две копейки.

Чувствую ничего, кроме растерянности и боли в животе.

Я тебя ненавижу. За твою слабость, за твою вину, за неспособность быть великодушной по отношению ко мне, за нежелание меня понимать, за неспособность поступаться своими интересами, за отсутствие самоотдачи, за отсутствие бережного отношения ко мне, за твою неуверенность в нас, за нежелание быть лучше, за то что ты убила мои чувства.
Потому что они были самым прекрасным, что у меня оставалось. А теперь я могу только злиться и обвинять. Потому что во мне больше нет веры, потому что я не могу тобой восхищаться больше и не могу искренне быть тебе опорой.
Потому что теперь я как ты.

Но во всей этой ситуации есть один большой несомненный плюс: треугольник Карпмана я ненавижу даже сильнее.

Нет, теперь я тебя не ненавижу, нет, я больше тебя не виню. Я снова начал чувствовать себя живым и благодарным. И я снова могу смотреть незамутненным чистым взглядом. И может хоть на этот раз это окажется сильнее тебя.
Но я, пожалуй, отложу свои ожидания в сторону.

Нет, это не те же грабли.
Смотрите, у них немножко другая форма ручки и зубчиков на один меньше.
Да и я уже совсем не тот, что раньше.
В этот раз, конечно, будет не так.

Снова сны.
Привет, давно тебя не было, был рад пообщаться, хотя бы по телефону.
Мне нужен повод.

Когда она внезапно спрашивала, где я, я всегда отвечал "недалеко от тебя".
Чтобы она не могла сказать "В другом конце города? Тогда не надо".

И снова всепоглощающая пустота и отсутствие интереса к жизни. Привет. Чем мы с тобой займемся?
Бумага просто бумага, грифель просто грифель, глупые бессмысленные полосы, изображающие лицо, и нет ни удовольствия, ни смысла. Мне стыдно за это, я хочу это спрятать. Куда делся этот амбициозный чувствующий хоть что-то хрен? Куда - его желания?

Теперь, когда я ощущаю себя живее всех живых, с привкусом горечи и желания, спешки и страсти…
Я хочу быть счастливым. Я хочу счастья. Я хочу множить его каждый раз, когда оно стоит на своих этих тоненьких ножках достаточно крепко, чтобы не колыхаться на ветру чужой неуверенности и пессимизма. Я хочу чтобы оно поменяло форму и стало терпким наполняющим жизнью сиропом, нежно и мягко обволакивающим все на своем пути.
Я хочу стать красивым!

*****
Я приду и потребую от твоей души свое. Ту силу и красоту, что я помню, в полной уверенности, что они там есть. И ты не сможешь мне не поверить. И ты найдешь их там.

И в самом деле, я совсем не виню тебя в том, что ты меня не любишь. Не виню. Я тебя понимаю, и даже сочувствую. Ты бы очень хотела, и ты бы любила, если бы я был таким, каким должен стать. Не ради тебя стать, а ради того, чтобы мир стал красивее, чтобы все сложилось и расцвело. Если бы почва становилась твердой от моих шагов, а мир - ярче и светлее от моего взгляда.
И я этого тоже очень хочу. И я буду стараться.

К черту. Не могу больше это выносить.

Он испытывал пренебрежение к рафинированному счастью, презрение к коллекционерам всего самого лучшего и эстетичного. К коллекционерам вообще. Ему казалось, что это разрушает что-то важное, что любовь к миру ускользает в этой вечной гонке, в этих узких рамках придирчивости и неутолимости.
Я молчал, когда он разговаривал об этом со мной. Я чувствовал, что он в чем-то прав, но не понимал, как можно любить мир больше, чем фантазию. Больше, чем его лучшую версию в мельчайших деталях вокруг себя.
А она понимала. Тоже молча.
И тогда я придумал для себя компромисс, который заключался в том, чтобы собирать вокруг себя не лучшее, а соответствующее себе. Расширить рамки, не слишком изменяя себя.
И вот тут я понял, что совсем себя не знаю.

Наступает новая эра меня. Она уже наступила.
Я начинаю спрашивать себя, действительно ли я что-то испытываю, а не только объясняю себе это такими эмоциями.
Это важные вопросы, учитывая, как мало и одновременно много я чувствую.

Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю.
Я буду говорить это, пока не почувствую это снова.

Я тебя ненавижу.
Ты разрушаешь все хорошее, что во мне есть.

И пусть ее серебряный голос разливается по мостовым в ночи, пускай все существующие струны того, что люди называют душой, отзовутся.
Мне никогда не хватает одного только меня, моя история не обо мне вовсе, я отказался стать главным героем, даже не заметив. Списал себя со счетов, отдал все роли другим. Все, кроме помощника, посредника. В моем представлении у меня нет будущего как у отдельной личности.
Жизнь и правда становится все более понятным красивым кружевом, но печаль вплетается в нити, и жить волнительно.