Снова сны.
Привет, давно тебя не было, был рад пообщаться, хотя бы по телефону.
Мне нужен повод.

Когда она внезапно спрашивала, где я, я всегда отвечал "недалеко от тебя".
Чтобы она не могла сказать "В другом конце города? Тогда не надо".

И снова всепоглощающая пустота и отсутствие интереса к жизни. Привет. Чем мы с тобой займемся?
Бумага просто бумага, грифель просто грифель, глупые бессмысленные полосы, изображающие лицо, и нет ни удовольствия, ни смысла. Мне стыдно за это, я хочу это спрятать. Куда делся этот амбициозный чувствующий хоть что-то хрен? Куда - его желания?

Теперь, когда я ощущаю себя живее всех живых, с привкусом горечи и желания, спешки и страсти…
Я хочу быть счастливым. Я хочу счастья. Я хочу множить его каждый раз, когда оно стоит на своих этих тоненьких ножках достаточно крепко, чтобы не колыхаться на ветру чужой неуверенности и пессимизма. Я хочу чтобы оно поменяло форму и стало терпким наполняющим жизнью сиропом, нежно и мягко обволакивающим все на своем пути.
Я хочу стать красивым!

*****
Я приду и потребую от твоей души свое. Ту силу и красоту, что я помню, в полной уверенности, что они там есть. И ты не сможешь мне не поверить. И ты найдешь их там.

И в самом деле, я совсем не виню тебя в том, что ты меня не любишь. Не виню. Я тебя понимаю, и даже сочувствую. Ты бы очень хотела, и ты бы любила, если бы я был таким, каким должен стать. Не ради тебя стать, а ради того, чтобы мир стал красивее, чтобы все сложилось и расцвело. Если бы почва становилась твердой от моих шагов, а мир - ярче и светлее от моего взгляда.
И я этого тоже очень хочу. И я буду стараться.

К черту. Не могу больше это выносить.

Он испытывал пренебрежение к рафинированному счастью, презрение к коллекционерам всего самого лучшего и эстетичного. К коллекционерам вообще. Ему казалось, что это разрушает что-то важное, что любовь к миру ускользает в этой вечной гонке, в этих узких рамках придирчивости и неутолимости.
Я молчал, когда он разговаривал об этом со мной. Я чувствовал, что он в чем-то прав, но не понимал, как можно любить мир больше, чем фантазию. Больше, чем его лучшую версию в мельчайших деталях вокруг себя.
А она понимала. Тоже молча.
И тогда я придумал для себя компромисс, который заключался в том, чтобы собирать вокруг себя не лучшее, а соответствующее себе. Расширить рамки, не слишком изменяя себя.
И вот тут я понял, что совсем себя не знаю.

Наступает новая эра меня. Она уже наступила.
Я начинаю спрашивать себя, действительно ли я что-то испытываю, а не только объясняю себе это такими эмоциями.
Это важные вопросы, учитывая, как мало и одновременно много я чувствую.

Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю.
Я буду говорить это, пока не почувствую это снова.

Я тебя ненавижу.
Ты разрушаешь все хорошее, что во мне есть.

И пусть ее серебряный голос разливается по мостовым в ночи, пускай все существующие струны того, что люди называют душой, отзовутся.
Мне никогда не хватает одного только меня, моя история не обо мне вовсе, я отказался стать главным героем, даже не заметив. Списал себя со счетов, отдал все роли другим. Все, кроме помощника, посредника. В моем представлении у меня нет будущего как у отдельной личности.
Жизнь и правда становится все более понятным красивым кружевом, но печаль вплетается в нити, и жить волнительно.

Я чувствую, что всю любовь ко мне нужно искать в прошлом. Я чувствую себя лопнувшим шариком. Я весь день не могу прийти надолго к плато, на котором все будет в порядке. На котором не будет чувств. Я брал в руки несколько книг, но все они открывались на болезненных моментах. Или все моменты для меня теперь болезненные, что очень похоже на правду. Я попытался рисовать, писать, я попытался гулять, я ловил воздух и пьяные крики, но так и не словил подобие равновесия.
Куда я себя загнал?

Это чувство. Кажется, оно называется "с тяжелым сердцем". Да, наверное, так.
Тяжелое сердце, тяжелая грудная клетка, тяжелые уголки губ.
Я не вижу ни в чем смысла. Мне стыдно, но сегодня я сдаюсь.

Я скучаю.
Добавить нечего.
Сижу как идиот над клавиатурой и думаю, что мне делать с собой. С тобой во мне.
Когда я писал, что никогда не прощу себя, я надеялся, что вру.
Пока выходит, что нет.
И все ощущения говорят, что нет. Стоит мне расслабиться, столкнуться с напоминанием или с аналогией, не будучи к этому готовым, не напялив защиту, и мне становится горько, больно, обидно и хочется изменить все так, чтобы ты никогда не узнала, каково это.
Мне не хватает тебя.

Ты снова мне снилась. Я думал, все закончилось. Снова из-под сдержанной маски пробивалось неравнодушие. Ты съязвила что-то про свой день рождения и орфографию сообщения, которое я отправил во сне. И мне стало так хорошо, так легко. Словно ты придешь и спасешь меня снова. От меня и одиночества, от которого меня теперь могу спасти только я сам. Как же мне больно от того, что я оставлял тебя в нем столько раз.
Я снова плачу.
И я не смогу себя простить.
Пускай это служит индикатором моей человечности.

Я хочу ласково коснуться твоей шеи, улыбнуться и разбить твое прекрасное лицо о стену. Так, чтобы оно превратилось в настенную кашу, кровавое месиво. Я совсем не хочу задаваться вопросом, почему эта тема так остра для меня. Хотя бы в моей голове у меня должна быть свобода сочно сотворить возмездие с твоей наглой самодовольной рожей.

Моя ограниченность шлифует выступы и шероховатости моих интересов, взглядов, моей личности.
Меня тошнит от этой пыли, от скрипа, с которым я пытаюсь шевелить образами в голове, в попытке соорудить что-то стоящее.
Я боюсь, что мое мнение обо мне может не совпадать с действительностью. Боюсь, что расскажу тебе, и ты поверишь, что так и есть, вместо того, чтобы показать мне, что это не так. Знаешь, ты могла бы даже придумать меня, я бы поверил твоим словам. Я бы стал таким.
Хочу сменить вектор, хочу найти воодушевление.
А пока что я безвольно и бессильно колыхаюсь на волнах собственных тупых мыслей, неспособный заинтересоваться.